«Хотим развивать атомную энергетику? Решение нужно принять как можно скорее»

Как воспринимаете ведущееся строительство АЭС за рубежом и попробуйте сравнить с готовностью к строительству новых блоков у нас?

Если говорить о Европе, то главная разница в первую очередь в том, что мы все сомневаемся и делаем все новые и новые исследования, а соседние страны приняли решение и пошли по выбранному пути. Всегда важно на определенной стадии принять решение. Если постоянно анализировать ситуацию, никогда результат не будет стопроцентным. Ни в Великобритании, ни Финляндии, ни в Венгрии – нигде не был проведен классический тендер в смысле закона об общественных заказах. Для огромных, сложных технологических комплексов данная форма является непригодной. Во всех случаях была выбрана форма упрощенного тендера, межправительственного соглашения или предварительного выбора поставщика с гарантией цены электроэнергии.

Во всех случаях видно, что лицензирование нового энергоблока в законодательной среде ЕС связано со значительными сложностями, на успешность процесса можно рассчитывать лишь при условии существенного содействия со стороны инвестора. Будет ли инвестором компания ČEZ или иная компания, инвестор будет вынужден взять на себя часть ответственности, для предотвращения роста затрат и срыва сроков.

Вы считаете, что компания ČEZ должна построить новые блоки самостоятельно?

Возможными могут быть несколько моделей. Базовым вопросом является: кто будет финансировать? Если деньги будут предоставлены чешской стороной, то проект должен быть под ее контролем, она же должна проектом руководить. Если источник финансирования будет вне ЧР, то логичным было бы обеспечение надзора с позиции инвестора, но если финансирование будет обеспечивать ЧР, то она же должна руководить проектом.

Как бы выглядел план-график, если бы строительство действительно началось?

Во второй половине двадцатых годов из-за эмиссий будет необходимо прекратить эксплуатацию нескольких угольных электростанций, ныне играющих ключевую роль. Срок службы АЭС «Дукованы» истечет в период с 2035 г. по 2040 г., я думаю, что продлить эксплуатацию на более длительный период не удастся. Это означает, что в данное время уже должен быть построен хотя бы один новый ядерный энергоблок. Если смотреть реалистично, то для подготовки к строительству необходимо семь лет, в европейских условиях продолжительность строительства составляет от семи до десяти лет, то есть нужно от пятнадцати до семнадцати лет. Двадцать лет – это предельное значение. Даже если бы начали прямо сейчас, не менее двух лет будет потрачено на выбор. Правительство, несомненно, не захочет принимать решение на протяжении последнего года своих полномочий. Таким образом, какова реальная ситуация? По моему мнению, для того, чтобы проект имел смысл, нужно начать работу до июня следующего года.

Замечаете ли Вы у правительства желание заниматься атомной энергетикой?

У нынешнего состава правительства, конечно же, нет. Нужна определенная личная смелость, готовность принять решение. Будем строить? Кто будет стройку финансировать? Кто будет отвечать за строительство? До тех пор, пока мы не будем знать ответы на данные вопросы, мы будем анализировать ситуацию до бесконечности.

Насколько ключевым для строительства АЭС является вопросы цены?

Здесь имеется существенная разница между атомной АЭС и электростанцией с парогазовой установкой. Парогазовую установку можно построить очень быстро, с низким объемом инвестиций, однако впоследствии эксплуатационные затраты большие. У строительства АЭС все наоборот, строительство занимает много времени, оно сложное и дорогое, однако потом АЭС работает шестьдесят лет с легко предсказуемым, выгодным уровнем затрат. По моему мнению, не настолько важно, какая цена будет указана в подписанном контракте. Важно, чтобы срок реализации проекта не затягивался. Конечно же, цена важна, но она не имеет ключевое значение. Принципиальным является с самого начала правильно построить организацию работы, так как это может повлиять на продление или сокращение сроков строительства в горизонте от пяти до семи лет.  

Что бы думаете об отдельных претендентах на участие в строительстве и на их кондицию?

Это очень интересный вопрос. Когда входите в такой проект, нужно быть уверенным в том, что данный претендент сможет сохранить данную кондицию как минимум еще на пятнадцать лет, а это очень длительный и сложный период. В определенной мере это создает ограничения для частных компаний. Идеальным  является сотрудничество с фирмой с государственным участием  или с фирмой, которая сама эксплуатирует энергоблоки. Нужна финансовая уверенность. Такая уверенность есть у французов, русских, в определенной степени у корейцев, китайцев, касательно компании Westinghouse до сих пор не ясно, где она «запаркует». Компании оказывается государственная поддержка, но лишь для того, чтобы она могла достроить энергоблоки в США.

Можете прикинуть объем затрат на строительство энергоблока?

Я не хочу об этом спекулировать.

Вы готовы к тендеру?

Для нас это одна из стратегических целей. Если достройка не пройдет, будет необходимо искать проекты в соседних странах. Несомненно, было бы очень жаль.

Какова ситуация с поставками контейнеров для АЭС «Темелин»?

Мы постепенно поставляем контейнеры для отработанного топлива не только для АЭС «Темелин», но и для АЭС «Дукованы». Ключевым является то, что речь идет о контейнерах нашего собственного дизайна. Заказ запланирован до 2035 года и в зависимости от потребностей заказчика мы будем поставлять от 2 до 6 контейнеров в год для каждой электростанции. То есть это тот фундамент, на котором мы хотим в дальнейшем строить. Естественно, мы хотим развивать и экспорт контейнеров.

Каким было участие компании в планово-предупредительном ремонте АЭС «Темелин» в этом году?

Сервисные работы на оборудовании первого контура в ходе планово-предупредительного ремонта были проведены по плану в рамках сервисного контракта, заключенного на пять лет. Объем работ определен планом-графиком ППР.

Как идут работы на АЭС «Моховце»?

На третьем блоке были завершены начатые в июне холодные гидроиспытания. Далее запланирована т.н. «малая ревизия» и работы, связанные с загрузкой топлива, согласно плану-графику данные работы должны быть проведены с февраля по апрель следующего года. На третьем энергоблоке после перехода к этапу испытаний интенсивность работ повысилась.

Насколько Вы оптимистичны в вопросе завершения строительства АЭС «Моховце»?

В настоящее время я настроен оптимистично. Я считаю реальным завершение строительства энергоблока № 3 в 2019 году.

Что Вас еще в данном проекте ожидает?

На энергоблоке № 3 мы завершили монтажные работы и сейчас находимся на этапе испытаний. Управление строительством обеспечивает компания Slovenské elektrárně, а мы согласно планам пуско-наладки оказываем поддержку для координации пуско-наладочных работ на энергоблоке.

О насколько большом заказе в рамках вашего портфеля заказов идет речь?  

Скажем так, что словацкий рынок в настоящее время представляет 40 % нашей выручки. 20 -25 % составляют заказы для ČEZ и для Украины, 7 % Венгрия, а оставшаяся часть – это небольшие заказы.  В настоящее время экспорт обеспечивает практически 60 - 70 % выручки.

Это достаточно резкий рост экспорта.

Это вызвано тем, что на чешском рынке отсутствуют реальные возможности для атомной промышленности.  

Какова ситуация сейчас в Венгрии?

На «Пакш-I», т.е. на эксплуатируемых энергоблоках, у нас есть один крупный заказ в области АСУТП. Там все идет отлично,  от директора АЭС мы даже получили благодарственное письмо, в котором он отмечает, что проект идет без проблем. В проекте «Пакш-II», т.е. строительстве второй очереди АЭС, венгерская сторона и «Росатом» по-прежнему обсуждают, как лучше всего организовать работу. То есть мы ждем, какие здесь для нас появятся возможности.

Чем именно компания занимается на Украине?

Речь идет о двух типах проектов. К первому типу относятся поставки нашего оборудования, например, приводов регулирующих органов, а ко второму типу относятся инжиниринговые проекты, например, различные модернизации, т.е. подобные заказы, которые мы выполняем для компании ČEZ. Модернизация полярного крана, транспортно-перегрузочной машины, система поглощения водорода и т.д. Мы также принимаем участие в повышении безопасности эксплуатируемых блоков.

Воспринимают вас как чешскую фирму? Как собственно отражаются русско-украинские отношения на бизнесе?

На работе ŠKODA JS не отражаются. Нас воспринимают как чешскую фирму, которая обладает хорошим знанием технологии ВВЭР и в состоянии изготовить и поставить именно то оборудование, которое им нужно. В данный момент для нас данный рынок открывает достаточно интересные возможности. На Украине я вижу, с учетом количества энергоблоков, потенциал на многие годы, конечно же, при условии, если не произойдут какие-то политически мотивированные кардинальные изменения.

Как бы Вы охарактеризовали переговоры с украинцами?

Очень быстрые и прагматичные.

Оказывает ли чешское государство помощь экспорту на Украину?

Мы этим занимаемся. Некоторые проекты финансировал Чешский экспортный банк (ČEB) со страхованием от Экспортной гарантийной и страховой компании (EGAP).

Несмотря на то, что банки оценивают украинский рынок как проблемный, мы за последние два года не столкнулись с проблемой платежной дисциплины. Тендеры всегда очень хорошо подготовлены, с технической точки зрения. Определенным преимуществом для нас является то, что мы обеспечиваем поставки для стратегической отрасли.

Как относитесь к планам Польши о строительстве АЭС?

Я помню еще попытки о Жарновец. Там сталкиваются несколько концепций. Поляки могут много энергии получать от ветра, располагают большими запасами черного угля, кроме того, я думаю, что угольное лобби там по-прежнему чрезвычайно сильно. Существует договоренность с Белоруссией, которая АЭС уже достроила, о трансфере части электроэнергии. Уже ныне поляки получают часть электроэнергии с АЭС, расположенных на восток от них. Вопросом является, когда они действительно захотят войти в атомную энергетику самостоятельно. Я думаю, что пройдет несколько лет.

Недавно компания получила заказ от FRAMATOM. Можете рассказать более подробно?

Речь идет о производстве внутрикорпусных устройств реактора для АЭС Hinkley Point. В данном заказе у нас высокая добавленная стоимость, так как материал в качестве встречного исполнения поставляет французская сторона. Речь идет о заказе, запланированном до 2022 г. Ныне мы ведем переговоры и по другим заказам, касающимся строительства АЭС Hinkley Point. Мы снова демонстрируем то, что мы не фиксированы на одном типе реакторов.

Согласно информации, опубликованной в годовом отчете, компания работает в двенадцати странах за рубежом, о каких странах идет речь?

К базовым рынкам, на которые мы ориентируемся, относятся четыре страны: Чехия, Словакия, Венгрия и Украина. У нас есть проекты в Финляндии, Франции, Австрии и Великобритании. Также в Бельгии, Болгарии, Бразилии или Армении. Однако нас интересует, в первую очередь, Западная Европа. Здесь мы видим определенные резервы, возможности в области производства или инженерных мощностей. 

Если посмотреть на три главных сегмента деятельности компании – инжиниринг, производство, сервис, в чем Вы видите наибольший потенциал?

Интересно, что нас по-прежнему воспринимают в первую очередь как производственную фирму, что, конечно же, правда, но… Производство за последние четыре года, с точки зрения минимального роста рынка АЭС, несколько снизилось. Но на протяжении следующих трех лет загруженность нашего производства начнет приближаться к 100 %, то есть мы двигаемся туда, где мы хотели быть. В следующем году производство должно составлять около 35 % выручки, сервисный сегмент дает стабильные результаты, а у инжиниринга мы ожидаем, что его доля в выручке, после завершения проекта Моховце, снизится. В будущем ожидаем, что около 50 % выручки будет обеспечивать инжиниринг, 30 % производство и 20 % сервис.

Реально ли сохранить выручку в объеме около 4,5 млрд. чешских крон?

Мы не хотим идти по пути заказов, интересных по объему, но связанных с чрезвычайно большими рисками. Мы ориентируемся на заказы с большей добавленной стоимостью. После завершения строительства АЭС «Моховце» в 2021 г. мы предполагаем, что наша выручка будет стабильно находиться на уровне около 3,5 млрд. чешских крон в год. Более высокий объем выручки возможен в случае строительства новых энергоблоков в Европе или активизации проекта строительства нового энергоблока в ЧР.

Существует ли ныне в мире спрос на исследовательские реакторы?

Честно говоря, интерес есть, но он связан с подготовкой страны к переходу к атомной энергетике. В большинстве случаев учебные реакторы предлагают фирмы, которые заинтересованы в строительстве новых энергоблоков. Актуально это не то направление, в котором мы бы видели будущее.

Как убеждаете людей, которые сомневаются в долгосрочной перспективе атомной энергетики в ЧР?

Мы все сталкиваемся с абсолютным недостатком новых, технически образованных людей, которые хотят идти в этот бизнес, так как он сегодня недостаточно привлекателен. Это нельзя изменить только тем, что здесь какой-то иностранный подрядчик построит АЭС, необходимо найти несколько иной подход, укрепить технические специальности, иначе подходить к PR. Количество студентов, поступающих на ядерные специальности, удручающе мало.

То есть речь идет о будущем всей отрасли?

Я думаю, что со временем в техническом обслуживании или управлении энергоблоками могут из-за этой ситуации возникнуть проблемы, компания ČEZ потом будет вынуждена искать специалистов за рубежом.

 Каков ныне штат компании?

Вместе с ŠKODA Slovakia – около 1 100 сотрудников.

Ваш персонал лоялен или его переманивают зарубежные фирмы?

Летучесть кадров ныне несколько снизилась, в условиях чрезвычайно низкой безработицы  возможность переманивать персонал имеется, тем не менее, пока наш коллектив достаточно стабилен.

Сотрудничает ли компания с учебными заведения, что касается воспитания будущих сотрудников?

В первую очередь с Западно-Чешским университетом, Чешским техническим университетом и некоторыми профессионально-техническими училищами, к сожалению, своего училища у нас нет.

Какие планируете инвестиции?

Инвестируем в первую очередь в модернизацию и ремонты. Реализуем инвестиции двух видов – инвестиции в производство (модернизация станков, оборудования, приобретение новых технологий), ко второму виду относятся инвестиции, связанные с инфраструктурой, состоянием зданий и т.д. Соотношение инвестиций приблизительно пятьдесят на пятьдесят.

Насколько серьезно в управление компанией вмешивается собственник?

Осуществляет классическую контрольную и наблюдательную деятельность. До определенного объема заказа управление полностью в компетенции правления,  после превышения установленного объема необходимо получение согласия наблюдательного совета.

Каковы значения рентабельности?

Зависит от профиля заказов. У производственных заказов рентабельность наиболее высокая, на втором месте сервис и инженерные заказы.

Какую помощь для экспортных заказов могло бы оказать государство? Достаточно ли помощи государства в объеме, оказываемом ныне?

Я не хочу критиковать систему государственного экспортного финансирования, я понимаю, что нужно взвешивать риски, так как был целый ряд неудачных проектов и в энергетике,  которые закончились большими убытками, т.е. стратегия не связываться с многомиллиардными проектами. Я это понимаю. Но в ситуации, когда имеются планы строить за рубежом новые энергоблоки в позиции EPC-поставщика или поставлять полные технологические комплексы, то без экспортного финансирования обойтись нельзя. В этом нынешняя настройка системы являются лимитирующей. С другой стороны, я сейчас не вижу в ЧР фирму, у которой были бы амбиции на строительство энергоблоков за рубежом в позиции EPC-поставщика.

То есть Вы думаете, что ни одна из крупных фирм уже никогда не станет большим подрядчиком в зарубежном проекте?

Может стать. Я говорю об энергетике. Например, в Индии на заказы претендует целый ряд чешских компаний, однако каждая из них будет поставлять лишь отдельные компоненты, никто из них не в состоянии построить полностью. Такой фирмы у нас сейчас нет. ŠKODA Praha это умеет, однако своим риском отвечала бы перед собственником, компанией ČEZ, а это в нынешней ситуации, по моему мнению, нереально. Реализация крупного заказа вне Европы связана с большим риском, никто не захочет участвовать в проекте, который в случае неудачи может означать конец фирмы.

Должно ли государство, несмотря на большие убытки в прошлом, оказывать поддержку и крупным проектам за рубежом? Не теряем ли мы способность реализации крупных проектов?

Мы теряем не только способность, но и смелость. Мы стараемся сохранить позицию в сегменте, но брать на себя роль интегратора уже никто не хочет. Правдой является также то, что мы не в состоянии интеллигентно договориться. Такая инвестиция может быть под силу консорциуму двух или трех фирм, но такая модель у нас особо не работает.

Не работают личные контакты?

Сложно сказать, в  чем дело. Фактом является то, что целый ряд компаний еще в девяностые годы располагали своими проектными отделами, производством и инжинирингом, а ныне в большинстве случаев у них остался лишь один из данных сегментов. Когда становится ясно, что данные работы нужно покупать, так от проекта отказываются.

Почему в Пльзене спонсируете хоккей, а не футбол?

Так сложилось исторически. Компания Doosan – спонсор футбола, они более крупная компания, мы в свою очередь оказываем поддержку хоккею. Я думаю, что в данном смысле мы не ревнуем друг друга.

Источник: All for Power